Первый декан агрономического факультета, профессор Иван Вячеславович Якушкин (1885–1960)

В 1909 г. окончил Московский сельскохозяйственный институт (в настоящее время – Московская сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева). Иван Вячеславович высоко ценил своих учителей ведущих профессоров института и, прежде всего, Д. Н. Прянишникова, который с 1895 г., после ухода И. А. Стебута, в течение многих лет заведовал кафедрой частного земледелия и одновременно кафедрой агрохимии. Первые научные исследования И. В. Якушкин проводил в лаборатории и вегетационном домике под руководством Д. Н. Прянишникова. Он считал себя учеником последнего и на протяжении всей жизни относился к нему с особым уважением. В 1914 г. Иван Вячеславович писал, что «научные заслуги Дмитрия Николаевича вышли далеко за пределы лабораторий Петровско-Разумовского и агрономической школы вообще». Во время обучения проявилась черта, сопровождавшая И. В. Якушкина всю жизнь – колоссальная работоспособность. Профессор Е. В. Бобко вспоминал: «Бывало, Иван Вячеславович работал в лаборатории всю ночь и титровал на рассвете».

С чувством глубокого уважения Иван Вячеславович вспоминал и других профессоров, работавших в Петровско-Рузумовском. Из его статьи, посвященной профессору статистики А. Ф. Фортунатову: «Общественная агрономия выросла из фортунатовских аудиторий, с неподражаемым искусством Фортунатов пронизывал свои лекции тонкими остроумными вопросами, которые бесповоротно изгоняли из аудитории даже следы апатии». Сам А. Ф. Фортунатов в своих воспоминаниях подчеркнул, что профессора учебного заведения «агрономически мыслить приучали».

До революции И. В. Якушкин активно занимался земской деятельностью, причем не только непосредственно связанной с сельским хозяйством. Так, в 1914 г. ему было поручено ревизовать дорожные строительства в районе Богуслава. Позже, во время Великой Отечественной войны, находясь в командировке в Кирове в составе бригады, руководимой председателем Верховного Совета РСФСР И. А. Власовым, Иван Вячеславович, как он делал и в других областях, подробно знакомился не только с современным состоянием сельского хозяйства, но и с историей края. В одном из писем, адресованном жене, он отмечал: «Я погружаюсь в земские статистические сборники Вятской губернии. Это занятие напоминает мне студенческие годы. Здесь остатки той Вятской лошади, которую описал М. И. Придорогин. Я разыскал его диссертацию, которую дал И. А. Власову. Он читает и хвалит». Иван Вячеславович придавал большое значение грандиозной работе по изучению местных ресурсов, даже в сравнительно далеких от него областях агрономии, которую проводило Земство в предреволюционные годы, и в которой участвовали профессора Петровской академии. Занимая позицию, соответствующую воззрениям левых кадетов, И. В. Якушкин придавал главное значение решению социальных вопросов. В 1906 г. опубликовал в «Орловском вестнике» статью «Земля и Земство». В ней он резко критиковал деятельность земского съезда: «Правые группы испугались даже призрака Учредительного собрания. Как будто бы можно бояться республики, если она будет установлена истинными народными представителями. Теперь может осуществляться лишь одна программа – не дополнительное наделение, а передача народу всей земли и не путём выкупа». За эту статью был приговорён к тюремному заключению и последующему штрафу. Позднее его взгляды несколько изменились. Огромное влияние оказала на него двухлетняя (1910–1911 гг.) работа земским агрономом на Полтавщине. Тогда Иван Вячеславович оценил блестящую организацию сельскохозяйственного производства в больших имениях немецких колонистов в Украине и стал приверженцем крупных хозяйств, придя к выводу, что «раздел земли на мелкие участки приведет к утрате ряда агротехнических приемов, которые осуществимы только в крупных хозяйствах». В 1912 г. оставлен при Московском сельскохозяйственном институте для подготовки к профессорскому званию. С 1914 г. приглашен ассистентом на кафедру частного земледелия (заведующий – Д. Н. Прянишников), а также преподавал на Высших женских (Голицынских) сельскохозяйственных курсах. В 1915 г. выдержал магистерские испытания.

Научные исследования были начаты еще в период учебы в Московском институте. Работы, проведенные в студенческие годы и в годы работы ассистентом на кафедре и в лаборатории Д. Н. Прянишникова, наложили значительный отпечаток на все дальнейшие труды в области растениеводства. Именно тогда сформировалось убеждение, что растениеводство, как наука о получении высоких урожаев, не может развиваться без применения физиологических и биохимических методов исследования. При этом, важное значение имеет постоянный учет полученных результатов в раскрытии сущности физиологических процессов. И. В. Якушкин вел исследования, преимущественно, вегетационным методом. Работы этого периода касались главным образом характеристики удобрений – оценки фосфоритной муки гольтского горизонта, торфа и торфяной подстилки, а также характеристики ряда черноземных почв. Тогда же начаты первые опыты по характеристике культур в их отношении к нейтральным солям. И. В. Якушкин придавал большое значение химическим и биохимическим анализам. Это сохранилось в дальнейшем и прошло через всю его деятельность. В тех опытных учреждениях, которыми в дальнейшем руководил, непременно были биохимические отделы и лаборатории. В первый период своей работы он лично проводил сложные химические анализы. Уже в студенческие годы Иван Вячеславович опубликовал результаты исследований по значению цианамида как источника азотного питания. Одним из первых он проводил сравнительные исследования нитратного и аммиачного питания. Ещё в работах, проводимых в 1916 г., обращал внимание на выяснение роли металлов в жизни растений, особенно магния, кальция и калия. Важны его соображения о том, что одни и те же физиологические изменения могут быть вызваны недостатком разных элементов, но действие каждого из них специфично. В 1916 г. по поручению земского союза провёл расчёты прибыли, получаемой от внесения минеральных удобрений. При этом ещё тогда указывалось на ошибочность представлений о нецелесообразности внесения удобрений на чернозёмах под зерновые культуры. Было доказано, что в Екатеринославской губернии, и тем более на Полтавщине и в Харьковской губернии, внесение удобрений в разных формах даст значительные прибавки урожая. Во всех исследованиях ученый учитывал не только свойства удобрений и почв, но и особое внимание уделял свойствам растений. В этом особенность его исследований. Именно поэтому он относил себя к растениеводам. При построении правильной системы удобрений того или иного растения он считал необходимым знать потребности его в питательных веществах, ход их поступления, усвояющую способность корневой системы.

В 1917 г. избран по конкурсу профессором Воронежского сельскохозяйственного института (в настоящее время – Воронежский государственный аграрный университет имени императора Петра I) и заведующим кафедрой частного земледелия, которая затем по его инициативе была переименована в кафедру растениеводства. С 1920 г. по 1922 г. работал в Крымском университете им. М. В. Фрунзе деканом агрономического факультета и заведующим кафедрой растениеводства.

И. В. Якушкин стремился соединить исследования по формам, сортам растений с условиями их возделывания. Это направление он назвал растениеводством. Этот термин затем укрепился в агрономической практике. «Растениеводство – это наука о получении высоких урожаев отдельных культур при высоком качестве на фоне непрерывного повышения плодородия почвы». Термин «растениеводство» вытеснил термин «частное земледелие» (который был до этого общепринят) и получил распространение как в названии преподаваемой дисциплины, так и в учебной литературе и в названиях соответствующих кафедр сельскохозяйственных институтов, в частности, в ТСХА.

При этом Иван Вячеславович считал, что изучение разнообразия культурных растений позволит выявить местные формы, защитить их от исчезновения и, вместе с тем, создать наилучшие условия для их использования, как в селекции, так и непосредственно в сельскохозяйственной практике. Это в полной мере отразилось при исследовании, проведённом в Крымском университете им. М. В. Фрунзе и было обобщено в работе «Пшеницы Крыма». Эта работа проводилась в сложной обстановке гражданской войны, почти без ассигнований, в «нищенских», как вспоминал сам Иван Вячеславович, условиях, однако, при большом энтузиазме и увлечённости его учеников – студентов Крымского университета.

Два года работы в Крыму были плодотворны. В результате проведённых исследований Иван Вячеславович пришел к выводу о важном значении особой крымской разновидности озимой пшеницы. В работе дал её подробное морфологическое описание. Она характеризуется высокой устойчивостью к засухе и является материалом для выведения новых сортов. Результаты работы были использованы И. В. Якушкиным совместно с П. И. Богданом для выведения устойчивого высокоурожайного сорта, который по урожайности превосходил все районированные в Крыму сорта. Одновременно И. В. Якушкин дал ряд рекомендаций по культуре озимой пшеницы в Крыму. Он считал перспективным в силу длительной осени и тёплой зимы применение в Крыму кулисных паров.

На основе исследований в Крымском университете в 1920–1922 гг. сформировалась целая плеяда студентов, многие из которых стали впоследствии видными учёными. Иван Вячеславович сумел сплотить студентов и преподавателей агрономического факультета. Ему удалось создать, как писали студенты, «школу агрономической науки». При отъезде Ивана Вячеславовича из Крыма (1922 г.) студенты агрономического факультета вручили ему адрес, в котором говорилось: «Для нас, твоих учеников, ты был и другом, и кормчим, более ценным для учёного – кормчим нашей мысли. Словами науки ты будил наши мысли, ведя её к познанию законов природы. Шаблон был чужд тебе, и крылатые мысли, облачённые звучной фразой, летали в твоей аудитории, заставляя сбегаться нас отовсюду и забывать невзгоды суровой и тяжелой жизни». И далее, «ты дорог нам и как Декан – студенческий избранник. Мы знаем твои огромные усилия создать лучшую обстановку для наших успешных занятий». Наконец, в адресе, подписанном профессорами Крымского Университета, было написано: «Мы обращаемся к Вам с чувством глубокой благодарности за то многое, что сделали Вы для сельского хозяйства в Крыму, являясь ярким светочем научной агрономии». Некоторые студенты агрономического факультета Крымского университета последовали за И. В. Якушкиным, когда он в 1922 году вернулся в Воронеж, и там продолжали своё обучение не только в аудиториях ВСХИ, но, и, главным образом, непосредственно на полях и в лабораториях, на заново организованном им растениеводческом опытном поле ВСХИ и Рамонской опытной селекционной станции. Входившие в эту Крымскую плеяду ученики И. В. Якушкина заложили основу серии работ по возделыванию, селекции, биохимии сахарной свёклы и в дальнейшем стали широко известными агрономами, селекционерами, видными учёными-физиологами (А. Л. Мазлумов, Б. А. Рубин, Г. Б. Нейман, И. Г. Лунёв, П. И. Богдан, Н. А. Дроздов, П. В. Карпенко).

В 1922 г. возобновил работу в Воронеже, где по-прежнему заведовал кафедрой. С 1922 г. являлся деканом агрономического факультета, позднее – проректором по учебной работе. При кафедре растениеводства он организовал опытное поле, которым руководил на протяжении всего пребывания в институте. Основными задачами растениеводческого опытного поля были: выбор наиболее подходящих для данной зоны культур; улучшение местных сортов и их сравнительная характеристика; разработки наиболее эффективных для данной культуры и данного сорта приёмов возделывания; изучение севооборотов. Особенное значение придавалось получению высоких урожаев, а также внедрению всех разработанных приёмов и сортов в практику сельского хозяйства.

Уже в первые годы работы в Воронеже Иван Вячеславович обращал внимание на неизученность местных форм и сортов полевых культур. Он считал, что селекционная работа должна строиться, в первую очередь, на местных формах. Одной из первых работ, подготовленной на основе воронежского материала, было описание яровых пшениц Воронежской области. Предпринято широкое изучение состояния культур, сделано подробное описание возделываемых форм яровой пшеницы, выявлены районы наиболее благоприятные по климатическим условиям для возделывания этой культуры. Иван Вячеславович указывал на перспективность на первых стадиях селекции массового отбора. Наряду с отбором он придавал важное значение скрещиванию местных сортов с перспективными видами других сортов. Уже в 1923 г., подводя первые итоги работы растениеводческого поля, отмечено, что селекционные работы, проводимые на основе широкой местной коллекции, позволили выделить ценные сорта озимой пшеницы, отличающиеся зимостойкостью и урожайностью, более засухоустойчивые сорта проса. В селекционной работе в этот период принял непосредственное участие Н. А. Успенский, в последствии один из ведущих селекционеров, заведующий кафедрой селекции Воронежского СХИ.

И. В. Якушкин указал на необходимость новых подходов к селекционной работе, отметил необходимость создания смесей как техническим, так и особенно генетическим путём и широкой гибридизацией. Много внимания уделял организации работы и методике испытания сортов. В 1927 г. в Воронежской области была развёрнута большая сеть сортоиспытательных участков. Они должны были испытывать сорта, выделенные на опытных станциях. В этот период и во многом благодаря усилиям руководимых им учреждений в области развернулась массовая смена беспорядочных семян чистосортными. Иван Вячеславович для каждой культуры выделял специальные задачи, исходя из условий Воронежской области: для проса – отбор на скороспелость, устойчивость к засухе и морозу, крупнозернистость; для картофеля – переход к сортам более поздним, устойчивым к болезням. Наряду с сортоиспытательным участком оценка сортов проводилась непосредственно в крестьянских хозяйствах, куда высылались семена новых сортов и опросные оценочные листки, организована целая сеть крестьян корреспондентов.

В 1929 г., подводя итоги сортоиспытания хлебов, Иван Вячеславович обратил внимание на необходимость подбора сортов к условиям не в целом области, а каждого отдельного района. Наряду с величиной урожая при оценке сортов необходимо обращать внимание на химический состав зерна. С этой целью при кафедре, руководимой им, организована химическая лаборатория. Было показано, что по содержанию азота в зерне сорта зерновых культур сильно различаются. Вместе с тем, обнаружено соответствие между содержанием азота и хлебопекарными качествами. В работе растениеводческого опытного поля большое внимание уделялось подбору культур, в том числе и новых, которые дают лучшую продуктивность в конкретных условиях центрального Черноземья. Ученый считал, что сельское хозяйство Воронежской области страдает от однообразия культур. Большое значение придавалось расширению посевов кукурузы, а также зернобобовых культур. Последние в условиях Воронежа давали хорошие урожаи, особенно малораспространённые фасоль и чечевица. Говоря о масличных культурах, Иван Вячеславович, наряду с подсолнечником, отметил высокую урожайность кориандра.

Много внимания уделялось правильному чередованию (севообороту) культур. В 1928 г. опубликована работа И. В. Якушкина «Учение о севооборотах», дополненное издание перевыпущено в 1952 г. На основе собственных исследований с учетом зарубежного и отечественного опыта он пришел к выводу, что «севообороты – опора сельскохозяйственной культуры», т.к., именно севооборот является одной из главных основ при проведении землеустройства. Отмечено, что при составлении севооборотов необходимо учитывать, что ряд культур хорошо выносят бессменное возделывание, являясь обычно также неприхотливыми к своим предшественникам и благоприятными для последующих. К таким растениям можно отнести коноплю, табак, частично озимые хлеба. Культуры различаются и по требовательности к предшественникам. К наиболее требовательным отнесена яровая пшеница, свекла, лен, овес, многолетние травы при беспокровном высеве. И.В. Якушкин подчеркнул, что благоприятное влияние чередования сказывается в течение нескольких последующих культур. Отмечено также, что на фоне севооборота повышается эффективность удобрений. Иван Вячеславович выделил главнейшие положения, которые, по его мнению, «приблизят к благоденствию земледелие Воронежской области». Это переход к новым сортам или смена сортов, переход к новым, более урожайным и улучшающим почву (смена культур), новым севооборотам, применение агротехнических приёмов, испытанных и рекомендованных опытным полем (обработка, сроки сева, удобрения).

При Воронежском сельскохозяйственном институте на крестьянских полях была организована сеть проверочных посевов различных сельскохозяйственных культур, а также испытания таких редких культур, как кукуруза и суданская трава: «Проверочные посевы на крестьянских полях сортов сельскохозяйственных культур служат могущественным орудием агрономической пропаганды. Они принесут селекционерам чёткие характеристики и ценные пожелания, идущие из глубин вековой сельскохозяйственной мудрости». Уже через несколько лет преимущество чистосортных посевов выявилось непосредственно в крестьянских хозяйствах. В отчётах Воронежского сельскохозяйственного института приводятся десятки благодарственных писем крестьян.

В 1922 г., после возвращения в Воронеж, Иван Вячеславович стал одним из организаторов, а затем и директором Рамонской опытно-селекционной станции (ныне Всероссийский научно-исследовательский институт сахарной свёклы и сахара имени А. Л. Мазлумова). Рамонская станция организована практически на пустом месте, где до этого был хутор «Сорокино». С 1922 по 1930 гг., когда И. В. Якушкин занимал пост директора, построены лабораторные корпуса, дома для сотрудников, вегетационный домик, метеостанция, организованы химическая и фитопатологическая лаборатории, лаборатория защиты растений, свёкловично-поляризационная лаборатория. Важнейшим направлением исследований стали различные аспекты возделывания сахарной свёклы. Работы касались как развития свёклосеяния в новых «восточных» районах, к которым относились Воронежская и прилегающие к ней области, так и вопросов селекции, агротехники, физиологии и биохимии этой культуры.

С начала в организации работ на Рамонской опытной станции деятельное участие принимал В. М. Бунин. Именно он приезжал в Крым, приглашая Ивана Вячеславовича вернуться в Воронеж. Большую роль в исследованиях, проводимых на станции, сыграл ряд студентов Крымского университета, учеников Якушкина, приехавших вслед за ним в Воронеж – Б. А. Рубин, А. Л. Мазлумов, И. Г. Лунев, Г. Б. Нейман. Именно они составили ядро коллектива станции, создав особую дружескую, почти семейную, атмосферу. На ранних этапах работы станции заметную роль сыграли сотрудники О. В. Якушкина (сестра И. В.), И. И. Серый, Р. Ф. Фениксова, А. Т. Королев.

При составлении программы работы Иван Вячеславович писал: «После урагана программ интерес к опытному делу начинает падать. Это связано с пропастью между состоянием полей опытных учреждений и полей крестьянина. Население ждёт чуда, а опытное дело изучает детали». Новая программа должна была преодолеть этот разрыв, ученый считал, что должна происходить жесткая браковка и не оправдавшие себя приёмы должны вычёркиваться. Программа должна избежать повторений уже исследованных вопросов и включать только наиболее перспективные из них. При этом ряд вопросов, касающихся крестьянского свеклосеяния, должны изучаться непосредственно на крестьянских полях. Деятельность опытных учреждений, организованных и работавших под руководством И. В. Якушкина, направлялась как на изучение общих вопросов растениеводства, так и на решение задач применительно конкретно к зоне, где они расположены. При формировании задач, стоящих перед Рамонской станцией, большое значение придавалось опытам, проводимым в производственных условиях. С этой целью под руководством специалистов на Рамонской станции создавались «опытные участки», к этой работе широко привлекались студенты и стажёры Воронежского сельскохозяйственного института. Опытные участки обычно располагались около сахарных заводов, на заводских плантациях, а также непосредственно на крестьянских полях. И. В. Якушкина занимали вопросы, касающиеся как развития свёклосеяния в этой новой «восточной» зоне, так и вопросы, связанные с наилучшим обеспечением работы сахарных заводов. В частности, он выделял необходимость правильного обеспечения сахарных заводов соответствующими площадями, отводимыми под свёклу, и обеспечение как можно более длительного периода работы заводов. Вместе с тем, указывал на необходимость развития работ по выведению сортов сахарной свеклы, отличающихся сохранностью при длительном хранении, иначе говоря, уменьшению потерь сахара при хранении. Отмечена необходимость разработки консервирования свёклы. С самого начала работы Рамонской станции особое внимание уделялось основным аспектам построения селекционной работы. Необходимость этого усугублялась тем, что украинские сорта свёклы не давали хороших результатов в этой новой для того времени восточной зоне. Иван Вячеславович указывал на необходимость создания своих сортов для зоны, в которой была расположена Рамонская станция. Выводимые сорта должны были быть приспособлены к особенностям данного региона, в частности, сравнительно короткому вегетационному периоду, резким колебаниям температуры (холодный май, июльская жара). Была поставлена задача выведения сортов, сочетающих высокую урожайность с высокой сахаристостью.

Особенное значение придавалось использованию физиологических и биохимических критериев в селекционной работе. В Рамони была для того периода прекрасно оборудованная лаборатория. Многие приборы и реактивы выписывались из-за рубежа. Сотрудники (в первую очередь заведующий лабораторией Б. А. Рубин) командировались в Москву на стажировку (институт биохимии академика А. И. Опарина). Впоследствии Б. А. Рубин возглавил кафедру физиологии растений МГУ. На станции были начаты работы по повышению доброкачественности свёклы, выведению растений и сортов с пониженным содержанием в корнеплодах «вредного» азота. Придавалось значение выведению сортов свёклы, устойчивых к засухе, поскольку для района Воронежа характерно недостаточное количество осадков. Наряду с селекционной работой проводились широкие исследования по различным аспектам агротехники свёклы. Большое внимание уделялось разработке рациональных основ чередования культур. В частности, изучались свекловичные севообороты. сроки и способы посева свёклы. Указывалось на значение ранних посевов, позволяющих удлинить вегетационный период, обеспечивать раннее развитие. Большое значение Иван Вячеславович придавал проверке полученных опытных результатов непосредственно на крестьянских полях. Для этого на станции был специальный отдел, проверяющий результаты, полученные на станции. В итоге работ было выведено 40 сортов Рамонской селекции. В 1924 г. по сбору сахара рамонские сорта занимали 34 место, в 1929 г. они заняли 1 место (главным образом, за счёт повышения урожайности). Лучшие сорта Рамони превышали по урожаю стандарт на 20–25%. Выведены сорта более стойкие при хранении (потеря сахара уменьшилась в три раза), отличающиеся быстротой начального роста. Рекомендованы такие приёмы, как ранние посевы и, возможно, поздняя уборка. Сочетание ранних посевов и поздней уборки давало до 50–70 ц/га прибавки урожая. Ученик Ивана Вячеславовича академик А. Л. Мазлумов, в 1922 г. студентом приехавший вслед за Иваном Вячеславовичем из Крыма, стал одним из ведущих селекционеров СССР. Сорта Рамонской селекции, созданные А. Л. Мазлумовым, завоевали всесоюзную славу, долгое время занимали более 50 % всех посевных площадей свёклы.

Наряду с исследованиями по свёкле на Рамонской станции проводились изучения иных культур: клевера (доказана возможность возделывания двухукосных клеверов), гороха (показано преимущество широкорядного посева и благоприятное влияние фосфоритной муки), выведены зимостойкие безостые сорта озимой пшеницы, сорта проса с крупным зерном.

2 октября 1930 г. И. В. Якушкин арестован ОГПУ по Центрально-Чернозёмной области. 18 февраля 1931 г. приговорён Коллегией ОГПУ по обвинению в том, что примыкал к группе Трудовой крестьянской партии в Воронежском сельскохозяйственном институте, возглавляемой А. Н. Мининым, пропагандировал идеи партии среди студенчества, противодействовал пролетаризации вузов, участвовал в нелегальных совещаниях. По статьям 58/10 (антисоветская агитация и пропаганда), 58/11 (организационная контрреволюционная деятельность) УК РСФСР приговорён к трём годам заключения в концлагере. Но в лагере не был, Военным трибуналом Воронежского военного округа постановление Коллегии ОГПУ от 18 февраля 1931 г. отменено, дело прекращено. Реабилитирован 28 мая 1957 г. И. В. Якушкин после прекращения уголовного дела являлся осведомителем НКВД СССР, автором доносов на академика Н. И. Вавилова. Наряду с другими сторонниками и/или сотрудниками Т. Д. Лысенко, был членом экспертной комиссии специалистов, созданной по распоряжению НКВД, в задачу которой входило составление характеристики на Вавилова как учёного.

Фрагмент из книги М. А. Поповского «Дело академика Вавилова» (М.: Наука, 1991. 303 с.):

_{«Первый камень бросил в Вавилова профессор Тимирязевской академии Иван Вячеславович Якушкин. Потомок знаменитого декабриста, который, выражаясь словами Пушкина, “обнажал цареубийственный кинжал”, профессор Якушкин обратил кинжал своих доносов против самых блистательных современников. Особенно нравилось ему клеветать на академиков и членов-корреспондентов Академии наук. Впрочем, и рядовыми докторами наук он тоже не брезгал. Жизненный путь Ивана Вячеславовича изобиловал сложными виражами и крутыми поворотами. В 1920 году, не найдя общего языка с Советской властью, молодой профессор-растениевод, ученик и преемник профессора В. Р. Вильямса, бежал сначала из Воронежа в Крым, потом попытался из Крыма выехать с отступающими частями генерала Врангеля. Злые языки утверждают, что только случайность помешала ему обосноваться за границей. В последнюю минуту Якушкина попросту спихнули с отплывающего в Турцию парохода. Пришлось затаиться в Крыму. В конце двадцатых годов неудачливый беглец решил, что грехи его забыты, и перебрался обратно в Воронеж. Работал на свекловодческой опытной станции в Рамони. Проявил себя исследователем, не лишенным способностей. Однако в 1930 году, во время “первой волны” массовых арестов, его схватили. В те годы особенно охотно брали агрономов, селекционеров, ученых сельскохозяйственного профиля. Этим “вредителям” предстояло держать ответ за вызванный коллективизацией развал сельского хозяйства. Многие тогда сгинули без следа. Но Якушкин уцелел и даже, более того, вышел из тюрьмы с поощрением. Много лет спустя он рассказывал: “В 1931 году, тотчас после моего освобождения из заключения в Воронеже, я был завербован сотрудником ОГПУ в качестве секретного сотрудника ОГПУ, каковым и являлся до 1 ноября 1952 или 1953 года, когда меня освободили от этой работы”. Нельзя сказать, что эта “работа” очень обременяла Ивана Вячеславовича. Благодаря ей он быстро занял кафедру в Тимирязевской сельскохозяйственной академии и вскоре научился великолепно совмещать личные интересы с государственными. Недоброжелатели и реальные конкуренты профессора, а затем академика Якушкина в мгновение ока исчезали с его пути. Некая сила делала это так скоро, с таким “научным” отбором, что в Тимирязевке, недавно еще богатой талантами, вскоре не осталось никого, кто мог бы затмить блистательного Якушкина. “Являясь секретным сотрудником ОГПУ, я направлял в ОГПУ агентурные донесения, в частности о Вавилове”, – сообщил Иван Вячеславович прокурору Колесникову. Первый такой донос сделал он уже в сентябре 1931 года. На десяти страницах по пунктам доказал, что ВИР – гнездо антисоветской деятельности, а его директор – организатор вредительства в области селекции и семеноводства».}

В 1932 г. И. В. Якушкин был избран по конкурсу заведующим кафедрой частного земледелия Всесоюзного Института зернового хозяйства (бывшая Петровская сельскохозяйственная академия), вскоре после этого переименованного в Московскую сельскохозяйственную академию им. К. А. Тимирязева, общепринятое в те годы название – Тимирязевская сельскохозяйственная академия (ТСХА). Обязанности заведующего исполнял до 1957 г. Под его руководством учебный процесс был перестроен, развёрнуты широкие научные исследования. На основе опытных полей организована полевая опытная станция с широким спектром научных задач. Иван Вячеславович всегда придавал значение физиолого-биохимическим исследованиям. С этой целью при кафедре организована лаборатория семеноводства и биохимическая лаборатория. При организации полевой станции сразу было обращено внимание на повышение культуры переданных ей участков, внесение удобрений, очищение от сорняков. Введены укрупнённые севообороты, предусматривающие возможность проведения комплекса межкафедральных научных исследований.

Считалось, что Московская область хорошо обеспечена влагой, однако, прекрасные результаты были получены при применении дождевания. Впервые под руководством И. В. Якушкина и Ю.В. Вендриха совместно с институтом Мелиорации проведены опыты по дождеванию на полевой опытной станции. Широкие исследования на разных культурах, в том числе на сахарной свёкле, показали преимущественное значение дождевания в сочетании с частыми подкормками для повышения продуктивности. Уделялось большое внимание повышению качества семенного материала. При кафедре была организована контрольно-семенная станция. Одной из ее задач являлась разработка мер, способных повысить именно качество семян внутри сорта. Было выявлено значительное различие урожайности семян одного и того же сорта в зависимости от места выращивания, и агротехники возделывания. Говоря о важности использования семян новых сортов, И. В. Якушкин указывал на значение условий выращивания сортового материала. При этом выдвигалось положение, что преимущества новых сортов проявляются в полной мере при высокой агротехнике. По выражению Ивана Вячеславовича, «воспитать хороший селекционный сорт под покровом сорняков невозможно». Он также считал, что селекционные станции должны разрабатывать ряд агротехнических вопросов. Это в первую очередь касается мер по борьбе с засухой. К ним относятся исследования по влиянию ветрозащитных полос, внедрение более засухоустойчивых культур, продвижение к северу таких культур, как просо, кукуруза. Придавал также важное значение направлению рядов при посеве. При направлении с севера на юг достигается лучшая освещённость в утренние часы и вечерние часы, когда интенсивность фотосинтеза наибольшая и меньший перегрев в дневные часы. У картофеля и ячменя увеличивается содержание крахмала. Прибавка урожая ячменя и овса составляет 1,5–2 ц/га. В период с 1936 по 1939 гг. Иван Вячеславович изложил своё понимание принципов получения высоких урожаев, подчёркивая, что агротехнической основой рекордных урожаев является то, что в центре внимания стоит растение. Анализируя основные достижения передовиков сельского хозяйства, отмечено значение внимания к каждому растению и воздействию на все стороны его жизни: сортировку семян, предпосевную обработку, уход, воздействие на все стороны корневого и воздушного питания, улучшение снабжения кислородом и углекислым газом корневой системы, тепловой режим. В 1934 г. по постановлению Высшей аттестационной комиссии получил степень доктора сельскохозяйственных наук. В 1935 г. утвержден действительным членом Академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина, назначен председателем секции технических культур. В 1937 г. назначен членом Государственной комиссии по сортоиспытанию, в 1940 г. – членом Главного комитета сельскохозяйственной выставки.

В октябре 1941 г. Тимирязевская академия эвакуирована в Самарканд. Иван Вячеславович с супругой доехал только до Пензы, куда ещё в июле 1941 г. была эвакуирована его дочь с внуком. Однако уже в декабре 1941 г. он вернулся обратно в Москву, где частично возобновились занятия студентов в ТСХА. В военные годы ученый продолжал консультировать Министерство сельского хозяйства, выезжать в области. В ряде случаев выезжал в составе бригад, возглавляемых министром сельского хозяйства И. А. Бенедиктовым (Куйбышев, лето 1942 г.), председателем Президиума Верховного Совета РСФСР И. А. Власовым (Пермская область, 1943 г.). Во всех выступлениях или агрономических консультациях подчёркивалось, что, несмотря на особенности, связанные с тяжёлым военным временем, «все усилия надо направлять на получение урожая». Зимой 1942–1943 гг. подробно разбирался весь ход зимне-весенних работ. Указывалось на возможность уменьшения затрат путём соединения в одном агрегате вспашки и посева. Особое значение придавалось приёмам сохранения влаги и борьбе с сорняками, в частности, рекомендовалось боронование не только озимых, но яровых и картофеля. К концу войны вышел ряд брошюр с рекомендациями по отдельным культурам.

Война наложила отпечаток и на характер исследований, возникла необходимость помочь народу. Совместно с А. В. Лисовой проведены исследования, на основании которых выпущены инструкции по выращиванию рассады картофеля из глазков. В годы войны приём бесклубневой посадки картофеля получил широкое распространение. Также были разработаны рекомендации по посадке картофеля долями (крупные клубни предложено разрезать в день высадки на 6 частей), чем достигалась экономия посадочного материала, а урожай не снижался.

Не только в отношении картофеля, но и при выращивании других культур Иван Вячеславович обращал внимание на необходимость экономии семенного материала. По его инициативе разработан новый высевающий аппарат к сеялке. С этой же целью рекомендованы широкорядные посевы. Правильное размещение посевов создавало лучшие условия для использования света, улучшало использование питательных веществ, способствовало сбережению удобрений и семян. Одновременно это помогало внедрению механизации, позволяло обрабатывать почву в двух направлениях, облегчало борьбу с сорняками.

В 50-е годы, в годы восстановления сельскохозяйственного производства, разрушенного войной и сильно пострадавшего от небывалой засухи 1946 года, вопросы восстановления культуры земледелия стояли остро. Засуха заставила вновь обратить внимание на значение посадки лесных полос и ведение ряда агротехнических мероприятий, сберегающих влагу, таких как снегозадержание, поливы, в том числе и дождевание, подбор засухоустойчивых растений.

Вопросам внедрения научных результатов, достигнутых полевой станцией и в целом кафедрой растениеводства, в колхозы и совхозы придавалось особое значение. Являясь членом научного совета Министерства сельского хозяйства СССР, главного выставочного комитета ВСХВ, государственной комиссии по сортоиспытанию, руководителем секции технических культур ВАСХНИЛ, И. В. Якушкин продолжал регулярные консультации различных колхозов по вопросам сельского хозяйства. В результате знакомства с состоянием полей в каждой из посещаемых областей в отдельных брошюрах подробно анализировались все упущения, давались конкретные рекомендации для их устранения, советы по внедрению приёмов, обеспечивающих повышение урожая. Изданы лекции после посещения Пензенской, Орловской, Воронежской, Смоленской и др. областей.

В докладах на заседаниях технического совета Министерства, сессиях ВАСХНИЛ он давал широкую картину состояния сельскохозяйственного производства, отмечал последствия войны, намечал первоочередные задачи, стоящие перед сельскохозяйственной наукой и производством. При этом Иван Вячеславович обращал внимание на недостаточное использование результатов, полученных как опытными учреждениями, так и передовиками сельскохозяйственного производства. Ставился вопрос об улучшении планирования всей сети научно-исследовательских учреждений. Отмечалась необходимость образования опытных станций при сельскохозяйственных вузах, их включение в единый, общий план научных исследований. Иван Вячеславович указывал, что растениеводство – это наука о получении высоких, устойчивых урожаев всех культур при высоком их качестве. Из этого определения вытекают и задачи сельскохозяйственной науки, а именно – создание теории получения высоких урожаев. Он считал, что в решении этой задачи важная роль принадлежит разработке приёмов, направленных на лучшее использование всех основных факторов жизни растений, а именно – воды, света, углекислого газа, элементов минерального питания.

В 1940 г. награжден Большой золотой медалью ВСХВ. Дважды награждался орденом Трудового Красного Знамени (1940, 1945) и орденом В. И. Ленина (1949, 1950). Дважды лауреат Государственной (Сталинской) премии II степени (1943 – «за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники», 1948 – «за работы по агротехнике с/х культур, обобщённые в труде «Растениеводство»»). В 1945 г. присвоено звание «Заслуженный деятель науки». Автор более 400 научных работ, включая более 90 книг и брошюр, ряд трудов напечатан за рубежом.

*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***

Якушкина Наталья Ивановна, доктор биологических наук‚ профессор, заслуженный деятель науки РФ

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОТЦЕ

Остановлюсь коротко на происхождении Ивана Вячеславовича Якушкина и семейных традициях, оказавших на него влияние. Прадед Ивана Вячеславовича – Иван Дмитриевич Якушкин – декабрист, один из основателей «Союза спасения». Это о нем А. С. Пушкин писал: «Меланхолический Якушкин, казалось молча, обнажал цареубийственный кинжал». Дед Ивана Вячеславовича – Евгений Иванович Якушкин, крупный исследователь «обычного права», был одним из первых собирателей декабристских материалов. Ивана Дмитриевича арестовали через 12 дней после рождения сына. Воспитанный с чувством глубокого уважения к отцу, Евгений Иванович, как только представилась первая возможность, (ему было 27 лет) посетил Ивана Дмитриевича в ссылке. Значительная часть мемуаров декабристов, в том числе записки Пущина о Пушкине, были написаны благодаря настоянию Евгения Ивановича. Еще до реформы 1861 года он освободил крестьян в своем имении Жуковка Смоленской губернии и отдал им всю землю вместе с усадьбой. Согласно семейному преданию, Евгений Иванович при отъезде из имения разрешил жене взять с собой только детские игрушки. Не могу не упомянуть также, что в 1918 году, спасаясь от голода, два внука Евгения Ивановича приезжали в Жуковку и были, в память о деде, окружены заботой крестьян.

Отец Ивана Вячеславовича – Вячеслав Евгеньевич – историк, литературовед, доцент Московского университета. Министерство предложило ему место профессора русской истории в Варшавском университете. Однако Вячеслав Евгеньевич считал невозможным принять это предложение из-за политики, которую царское правительство проводило в Польше. После отказа от кафедры в Варшаве Вячеслав Евгеньевич ушел из Московского университета и стал одним из редакторов газеты «Русские ведомости». Вячеслав Евгеньевич был также членом общества любителей русской словесности. В 1899 году он выступал на пушкинском юбилее, после чего на один год был сослан в Ярославль. Наряду с пушкинскими рукописями Вячеслав Евгеньевич подготовил к изданию и составил комментарии к найденной в 1900 году рукописи Грибоедова «Горе уму».

Вячеслав Евгеньевич избирался в первую Государственную Думу и входил во фракцию конституционных демократов (кадетов). Он много занимался делами конституционно-демократической партии, в частности, участвовал в работе земельной комиссии. За подпись под Выборгским воззванием Вячеслав Евгеньевич был арестован. Он отбывал заключение в Таганской тюрьме (Москва). Его дочь О. В. Якушкина так описывала тюремную обстановку: «Свидания с заключенными давались два раза в неделю по 15 минут. В камере, где сидели бывшие члены первой Государственной Думы, койки днем поднимались к стене и запирались. Вячеслав Евгеньевич привык всегда ложиться после обеда на короткий срок и засыпать. В тюрьме он ставил табуретку в угол и говорил, что он спит как в “вольтеровском кресле”». После подписания Выборгского воззвания Вячеслав Евгеньевич был исключен из дворянства.

Близкими знакомыми и друзьями семьи Якушкиных, в которой рос Иван Вячеславович, были многие видные профессоры московского университета, общественные деятели, члены партии кадетов В. И. Вернадский, П. Д. Долгорукий, С. А. Муромцев. Многие годы сохранялись дружеские отношения с семьями Сперанских, Сабашниковых, Чупровых, Алферовых. Широкая общественная и литературная деятельность Вячеслава Евгеньевича и его друзей, их демократические и либеральные устремления, создавали особую атмосферу, в которой воспитывался Иван Вячеславович, и которая во многом определила его черты. В дальнейшем, благодаря как его усилиям, так и, в не меньшей степени, его жены Марии Федоровны, эта атмосфера сохранялась и в нашем доме. Наиболее ранние воспоминания об отце у меня связаны с поездками из Воронежа на Рамонскую станцию. Расстояние между ВСХИ и Рамонской опытно-селекционной станцией составляло примерно 30 км. Два раза в неделю Иван Вячеславович ездил туда на экипаже: сперва запрягалась тройка лошадей, а затем пара. Был постоянный кучер Яков Михайлович. Летом семья Ивана Вячеславовича переезжала на станцию. Мария Фёдоровна – жена Ивана Вячеславовича руководила закладкой на станции парка (в английском стиле). После ареста Ивана Вячеславовича семья некоторое время продолжала жить на станции. Новый директор по хозяйственной части Сорнив приказал рубить деревья в парке. В стенной газете появилась карикатура «Сорнив рубит, а Маша плачет». Жена Ивана Вячеславовича и дети сохранили дружеские и почти «семейные» отношения со многими учениками Ивана Вячеславовича, работавшими на станции, в течение всей жизни. В Воронеже, а потом в Москве у нас всегда был «открытый дом», собиралось много разных людей. Жена Ивана Вячеславовича – Мария Федоровна – сохраняла связи с друзьями своей молодости. В Воронеже это были высланные из Москвы, в том числе Кристи, Глебовы, Петрово-Солововы. В Москве – Толстые, Татариновы, профессора из Харькова, Ленинграда и многие другие. Естественно, разговоры были разные, в том числе и на политические темы. Иван Вячеславович в них не участвовал, если это не касалось конкретных вопросов, когда он мог что-то сделать. Долгие годы продолжалась тесная связь Ивана Вячеславовича с Дмитрием Николаевичем Прянишниковым и его семьей. В 1929 году Д. Н. Прянишников плохо себя чувствовал и в течение нескольких недель гостил в семье Якушкиных на Рамонской станции. В 1930 году дочь Дмитрия Николаевича Зоя Дмитриевна проходила практику на Рамонской станции. Тесная дружба связывала Ивана Вячеславовича и его сестру Ольгу Вячеславовну со старшей дочерью Д. Н. Прянишникова – Валентиной Дмитриевной. В 1930 году, когда Иван Вячеславович был арестован, Валентина Дмитриевна приезжала в Воронеж с тем, чтобы помочь его семье.

В течение многих лет в ТСХА шла научная полемика между двумя «школами» – Д. Н. Прянишникова и В. Р. Вильямса. Кафедры, руководимые этими двумя выдающимися учёными, располагались в одном здании (корпус № 17) на разных этажах. На лекциях профессора В. И. Бушинский и Г. А. Голубев могли в порядке полемики сказать «мои соседи на нижнем (верхнем) этаже». Иван Вячеславович был учеником Д. Н. Прянишникова. Относился к нему не только с огромным почтением, но и с искренней любовью. Это не мешало ему уважать В. Р. Вильямса, одновременно, допуская полемические высказывания в отношении травопольной системы земледелия. В. Р. Вильямс в разговоре с Иваном Вячеславовичем называл это «шпильками». Разные подходы отражались и в лекциях. Главным у Д. Н. Прянишникова была точность и проверенность излагаемых фактов, тогда как В. Р. Вильямс придавал основное значение увлекательности изложения. В лекциях Ивана Вячеславовича эти два подхода сочетались. Принято делить лекторов на классиков и романтиков. Конечно, это может быть слишком приблизительное деление, но всё же оно существует. Лекции Ивана Вячеславовича можно назвать «романтическими» в них чувствовалась увлечённость и личное мнение автора по всем дискуссионным вопросам, иногда это выражалось в достаточно резкой полемической форме. Он принадлежал к тем лекторам, кто, по словам А. Ф. Фортунатова «агрономически мыслить призывал». В лекциях и особенно докладах бывали отступления общего характера, а иногда и литературного (цитаты из Пушкина). Наряду с кафедрой Д. Н. Прянишников руководил лабораторией физиологии минерального питания ВИУАА (Всесоюзный научно-исследовательский институт удобрений, агропочвоведения и агротехники). Заместителем его был профессор Е. В. Бобко. В годы войны я была аспиранткой этой лаборатории и имела возможность часто встречаться с Дмитрием Николаевичем. Хотелось бы особенно отметить его доступность, скромность и самокритичность. В этой связи вспоминается такой случай. Дмитрий Николаевич возвращался в машине с сессии Академии наук, где делал доклад В. А. Энгельгардт об окислительном фосфорилировании. Дмитрий Николаевич, обращаясь ко мне, сказал: «Тяжело сознавать, что я старею и не все новые идеи могу до конца понять». Я на всю жизнь это запомнила. Какое надо иметь мужество, чтобы так сказать. Это сказал крупный ученый, который продолжал интенсивно работать. Сказал студентке. После переезда в Москву Иван Вячеславович часто бывал вместе с женой и дочерью у Д. Н. Прянишникова. Иван Вячеславович с Дмитрием Николаевичем разговаривали в кабинете, а в столовой за большим обеденным столом собиралась вся семья и Мария Александровна (жена Дмитрия Николаевича) разливала чай. К чаю обычно подавалось варенье собственного изготовления. Сходную обстановку мне пришлось наблюдать и в доме Владимира Ивановича Вернадского. После перевода АН СССР в Москву квартира Вернадского располагалась в особняке на Собачьей площадке. Иван Вячеславович бывал у Вернадского, и я обычно его сопровождала. Иван Вячеславович и В. И. Вернадский разговаривали в кабинете, а Наталья Егоровна, жена Владимира Ивановича, поила нас чаем в кухне. Меня очень смущало, когда Владимир Иванович спрашивал меня, студентку, чем я занимаюсь, и что меня интересует. Поражала спокойная и глубоко дружественная атмосфера, создаваемая Натальей Егоровной. Наталья Егоровна умерла во время войны в эвакуации (Боровое, Казахстан). В письме к Ивану Вячеславовичу Вернадский писал: «Неожиданно скончалась Наталья Егоровна, с которой мы прожили так, как дай Бог каждому. Я знаю, что в нашем возрасте это закон природы, но Вы сами понимаете, что это не утешение». Во все периоды работы Иван Вячеславович был окружён учениками. Многие из них бывали и жили у него дома, с почтением и любовью относились к жене Ивана Вячеславовича, Марии Фёдоровне. Дети с детства к ним привыкали, и эти отношения сохранялись на всю жизнь. Профессор Б. А. Рубин вспоминает: «Именно в семье Ивана Вячеславовича и Марии Фёдоровны Якушкиных я учился тому, кем и чем должен быть человек, избравший в качестве жизненного пути науку». В Иване Вячеславовиче в высокой степени было чувство собственного достоинства, но абсолютно не было высокомерия и снобизма. Особое уважительное отношение проявлялось в самом тоне разговора, так, он мог подолгу беседовать со сторожем санатория. Иван Вячеславович всем взрослым говорил «Вы» и называл по имени отчеству, будь это студент, няня детей, совсем молодая уборщица в лаборатории, подруга дочери или близкий друг. Единственный, не принадлежавший к родственникам, взрослый человек, которому он говорил: «Ты, Борис», был Б. А. Фидлер, с которым он работал вместе в студенческие годы в лаборатории Д. Н. Прянишникова. Он внутренне не делал никакой разницы между людьми разного положения и разного образования. Иван Вячеславович не ходил в народ, но знал нужды и характер вышедшего из села человека, уважал его и всю жизнь стремился ему помочь. Отношение это хорошо проявлялось и в личном общении. Это очень ценили и его аспиранты, и студенты, учившиеся в 30-х годах в ТСХА, которые в большинстве случаев только приехали из деревни (И. А. Власов, А. В. Гриценко и др.).

До войны, в частности, аспирантом был И. А. Власов, впоследствии он занимал руководящие должности, а в войну был первым секретарём Саратовского обкома партии. С начала войны сын Ивана Вячеславовича Д. И. Якушкин обучался в Саратовском военном танковом училище. Иван Вячеславович и Мария Фёдоровна оставались в Москве. В октябре 1941 г. они приехали в Пензу, где в эвакуации находилась дочь и внук Ивана Вячеславовича. Пробыли до декабря 1941 г., а затем вернулись в Москву. В ноябре 1941 года Мария Фёдоровна из Пензы добиралась навестить сына до Саратова (частично пешком) и И. А. Власов очень помог ей в Саратове повидать сына. В дальнейшем И. А. Власов был председателем Верховного Совета РСФСР. Другие ученики Ивана Вячеславовича также занимали различные руководящие должности (Кабанов, Гриценко и др.).

Иван Вячеславович деятельно любил Родину. Помню, он всегда повторял: «Зачем говорить о чем-то, если нельзя хотя бы попробовать исправить или помочь». Это проявлялось во всем. Наиболее важным и даже обязательным для себя Иван Вячеславович считал всё, что касалось сельского хозяйства страны. Причём это проявлялось во все периоды его деятельности. Иван Вячеславович реагировал на любую ситуацию. Вспоминается, как будучи в командировке в Воронеже, когда поздно вечером передали сообщение о возможном урагане, он ночью пошёл пешком из гостиницы в обком партии, чтобы обратить внимание на необходимость принятия срочных мер. Хорошо запомнилось, что при прогулках в детстве в Рамони отец, если видел сорняк, то обязательно посылал меня его вырвать. Как-то в послевоенные годы, проезжая на машине, Иван Вячеславович увидел около фасада здания американского посольства буйный рост осота. Он написал о необходимости его скосить, однако, ответа не последовало. При проезде в следующий раз Иван Вячеславович вышел из машины и к удивлению милиции стал вырывать сорняки. Его, естественно, остановили, но И. В. Якушкин объяснил, в чем дело и на следующий день осот скосили.

Иван Вячеславович всегда считал для себя необходимым, обязательным и постоянно советовал ученикам, родным, близким друзьям всегда выступать на любых совещаниях, если можно сказать что-либо дельное по обсуждаемому вопросу. Вспоминает Андрей Владимирович Поссе, профессор, заслуженный деятель науки, директор института постоянного тока (Ленинград), который в период аспирантуры жил в Москве в семье Якушкиных: «Как-то в середине 1946 г. Иван Вячеславович предложил мне, инженеру-электрику, поехать с ним в Энергетический институт Академии наук (ЭНИН) на совещание по развитию электрификации сельского хозяйства. Совещание проводил директор этого института академик Глеб Максимилианович Кржижановский, один из создателей известного плана ГОЭЛРО. Иван Вячеславович выступил на совещании с кратким сообщением о состоянии послевоенного сельского хозяйства. Когда Иван Вячеславович со мной возвращался в автомобиле домой, я сказал ему, что для развития электрификации сельских районов, расположенных вдоль электрифицированных железных дорог можно использовать тяговые подстанции этих дорог. Иван Вячеславович сделал мне выговор за то, что я не выступил на совещании и обязал меня уже на следующий день попросить приема у Г. М. Кржижановского и сообщить ему мое предложение. Глеб Максимильянович внимательно выслушал меня и сказал, что мое предложение будет учтено при разработке плана развития электрификации послевоенного сельского хозяйства СССР». С детства приученный к культу А. С. Пушкина, знавший многие его стихотворения наизусть, часто цитировавший их, Иван Вячеславович не мог остаться равнодушным к переносу памятника поэту, и написал письмо с протестом Н. С. Хрущёву. В 1936 году Иван Вячеславович помог найти работу правнуку поэта Григорию Пушкину. К Ивану Вячеславовичу нередко обращались за помощью С. А. Толстая, Есенина (жена поэта), а также после войны потомки Толстого, возвратившиеся из Югославии и т.д. К сожалению, не сохранились копии многочисленных писем Ивана Вячеславовича в разные инстанции с просьбами кому-то помочь, письма о том, чтобы положили в Москве в больницу его учеников, работавших в Рамони (А. Л. Мазлумова), или Курске (И. Г. Лунёва), о разрешении профессору П. И. Богдану вернуться на работу в Крымский университет из Барнаула, куда последний был сослан после войны, о скорейшей демобилизации после войны агронома-плодовода В. Н. Попова, о возобновлении прописки в Москве В. Н. Рот, которая по распределению в войну работала на Дальнем Востоке.

Иван Вячеславович всегда обращал внимание не только на условия работы, но и на условия жизни сотрудников коллективов, которыми он руководил. Это особенно проявлялось в трудные периоды жизни страны. Характерным в этой связи является тяжелый период голода и разрухи в 20 годы в Крыму, где Иван Вячеславович был деканом агрономического факультета Крымского университета. При отъезде из Крыма в 1922 году Ивану Вячеславовичу среди других был вручен адрес от имени рабочих и служащих университетского хозяйства «Каяш». Там есть такие слова: «Рабочие и служащие хозяйства «Каяш» приносят Вам искреннюю благодарность за труды и заботы, положенные Вами по снабжению хозяйства в столь трудное переживаемое нами время продуктами, благодаря чему мы не ощущали недостатка в них». Эта же забота проявлялась во время Великой Отечественной Войны. Иван Вячеславович заботился о снабжении продуктами вдов и семей профессоров Тимирязевской академии (Горячкиных, Худяковых и др.), бывших сотрудников лаборатории Д. Н. Прянишникова (О. Н. Кошеваровой). В письме из командировки Иван Вячеславович беспокоится о здоровье сотрудников. Так, в письме 1944 г., Иван Вячеславович справляется об условиях жизни Трофима Тарасовича, в течение многих лет работавшего служителем на ферме ТСХА. Много забот доставляли Ивану Вячеславовичу проблемы с предоставлением квартир сотрудникам, в частности, доценту В. С. Кузнецову. В послевоенные годы Иван Вячеславович неоднократно защищал сотрудников кафедры. Так, в 50-е годы преподавателю кафедры И. С. Шатилову грозило увольнение за сокрытие социального происхождения. Грозило увольнение также и зав. лабораторией кафедры М. М. Эдельштейн. Иван Вячеславович не допустил этого и временно зачислил их сотрудниками полевой станции. В последующее время оба вернулись на кафедру, успешно защитили диссертации. И. С. Шатилов был избран академиком РАСХН. После сессии 1948 года оказал содействие в устройстве на работу Л. П. Бреславец.

Иван Вячеславович вырос не только в Москве, но и в имениях, принадлежавших родственникам по материнской линии, расположенных в чернозёмной зоне (Курск, Орёл). С детства знал и любил ровное поле ржи, пшеницы, картофеля. Однако это не развило в нём чувство собственности. Напротив, воспитанный на демократических идеалах он никогда не хотел иметь собственности, в том числе собственной дачи. Ивану Вячеславовичу неоднократно предлагали выделить участок с домом, однако он всегда отказывался. Не могу также не остановиться на некоторых эпизодах, которые характеризуют отношение к частной собственности в интеллигентной среде поколения моего отца. Вскоре после женитьбы квартиру моего отца обокрали, при этом во время кражи в одной из комнат находилась Мария Фёдоровна (жена Ивана Вячеславовича) и её сестра. Они услышали, как воры выходили, но посчитали невозможным их остановить и, тем более, подать в дальнейшем заявление в полицию. Вспоминается также, что уже в 50-е годы у жены моего брата исчезла брошка, и она пригрозила жившей у нас домработнице, что вызовет милицию. Брошка вернулась к хозяйке, но Мария Фёдоровна была этим глубоко огорчена. Недавно перечитывая воспоминания Л. Н. Толстого, я прочла эпизод о камердинере, который потихоньку брал курительный табак. Отец Льва Николаевича это увидел, но только улыбнулся, а маленький Лёвушка был поведением отца умилён и поцеловал ему руку. Именно такое же отношение проявилось и в том, что никогда в детстве я не слышала слов сожаления о потери имений. Это обстоятельство, которое отмечается и в мемуарах эмигрантов, уехавших из России в революционные годы, основывалось на внутреннем убеждении, что собственность – это воровство. Иван Вячеславович любил Россию, понимал, любил и знал её природу. В одном из писем к жене, из командировки во время войны, он описывает развернувшуюся перед ним панораму: «Мы проехали по реке Вятке. Очень красиво, чередование живописных еловых лесов, полей и лугов. Материнские породы здесь яркие (красные глины, пермские отложения). Много пихтовых лесов. Встречаются кедровые рощи. Видели стаи диких гусей и множество уток разных пород, в том числе и крякв. Наблюдали рыбную ловлю судаков и налимов. В некоторых районах много лосей, они даже перегораживают дороги с подводами хлеба». Вместе с тем глубокий патриотизм никогда не переходил у Ивана Вячеславовича в национализм. Это было внушено ему с детства. Я уже не говорю о том, что антисемитизм в нашей семье, как и у большинства русской интеллигенции, считался позором. Жена Ивана Вячеславовича Мария Фёдоровна, отличавшаяся исключительной терпимостью к различным высказываниям, тем не менее, два раза отказала от дома и не подала руки в первом случае: за антисемитские высказывания, а во втором за рассказ приехавшей из только что освобождённого Ленинграда женщины, о том, что она за хлеб купила драгоценности. Не могу также не отметить, что когда в первые послевоенные годы приехала делегация немецких профессоров, Иван Вячеславович отказался говорить по-немецки (он с детства знал немецкий язык) и объяснялся с ними через переводчика. В квартире Ивана Вячеславовича была большая библиотека, прежде всего по агрономическим вопросам, включающая не только русскую, но и иностранную литературу. Стены кабинета были заставлены стеллажами. После кончины Ивана Вячеславовича библиотека, посвященная растениеводству и смежным вопросам, была передана ВСХИ. Кроме специальной была у него также большая литературная библиотека, включающая классику и выходящие новые издания. Иван Вячеславович интересовался военно-историческими мемуарами, особенно посвящёнными Первой Мировой войне. Регулярно выписывались журналы («Иностранная литература», «Новый мир», «Знамя»). В доме было принято чтение вслух стихов, рассказов, отрывков из воспоминаний. Иван Вячеславович в редкие свободные минуты читал сыну вслух «Войну и мир», стихи Пушкина. В 1927 году ученый с женой отдыхал в Коктебеле в доме Волошина и привёз переписанные от руки стихи Волошина о революции и России, которые тогда не печатались. Эти стихи Иван Вячеславович по приезде сам читал дома вслух своим ученикам, специалистам, работавшим на Рамонской станции. Жена Ивана Вячеславовича Мария Фёдоровна, характеризуя основные черты нашей семьи, писала: «Мы Пушкина читали как Коран». Мария Фёдоровна считала чтение вслух основным методом воспитания. Именно чтение вслух детям «Муму» Тургенева, «Хижины дяди Тома» Бичерстоу, «Девяносто третьего года» Виктора Гюго, рассказов Короленко и Лескова воспитывало основные нравственные нормы, в том числе интернационализм и патриотизм. Правда, с некоторой долей юмора Иван Вячеславович, вспоминая собственное детство, часто повторял: «Разве можно сравнить воспитание в филологической семье и в агрономической». Семейные дела Иван Вячеславович полностью передал своей жене Марии Фёдоровне. Его и Марию Фёдоровну связывала любовь и глубокая дружба. Оба имели властный характер, однако всегда взаимно уважали стремления и желания друг друга. Характер их отношений рисует, в частности, такой пример. Иван Вячеславович никогда не курил и не разрешал курить в своем служебном кабинете, однако Мария Фёдоровна много курила, иногда даже ночью и Иван Вячеславович не одного раза не сделал ей замечания. Мария Фёдоровна очень любила животных. В доме всегда были собаки. Они были как члены семьи. Когда Иван Вячеславович и его семья из Тимирязевки переехали в центр Москвы, собаку держать было невозможно. Мария Фёдоровна, лёжа на постели, как-то сказала: «Скучно без собаки». Тяжело больной Иван Вячеславович на это ответил: «Ну что ты, Машенька, купим тебе собаку!». Иван Вячеславович и Мария Фёдоровна надолго не расставались, однако, Мария Фёдоровна тщательно хранила и короткие записки из тюрьмы (когда Ивана Вячеславовича арестовали), и письма из командировок. В этих письмах наряду с многочисленными деловыми поручениями, в выполнении которых участвовала вся семья, всегда были и личные приписки. Так, например, в письме из Ленинграда (1935 год) есть такие строки: «Тебя прошу побольше о себе заботиться и поменьше меня забывать. Я всегда тобой любуюсь и восхищаюсь, очень без тебя скучаю». Мария Фёдоровна была талантливым человеком, хорошо знала языки, много переводила Гейне и Гёте. Сама писала рассказы и стихи. По её стихам можно проследить не только нашу семейную жизнь, но жизнь и интересы Ивана Вячеславовича. Иван Вячеславович не вникал в материальные дела и все деньги, зарабатываемые им, были в полном распоряжении Марии Фёдоровны. Зарплату и гонорары получала или сама Мария Фёдоровна, или уже с 14 лет дети. У Ивана Вячеславовича денег никогда не было. Материальным ценностям в семье не придавали значения. Иногда это переходило в пуританство. Согласно традициям семьи родителей Ивана Вячеславовича, не только не полагалось иметь никаких драгоценностей, но не придавалось значения и одежде. В смягчённой форме это было и в семье самого Ивана Вячеславовича. В одном из своих стихотворений, посвящённых Ивану Вячеславовичу, написанных ещё в первые годы замужества, Мария Фёдоровна писала «но я всё время вспоминаю крупнейший недостаток твой, ты так не любишь одеваться». Не придавалось значение и обстановке квартиры. После возвращения в Воронеж в 1922 году почти вся обстановка в бывшей квартире исчезла. Совершенно случайно, где-то на полочке в пыли сохранились два золотых обручальных кольца. В первое время частично мебель была казённая. Дети, бывало, говорили: «У нас всё казённое – мебель казённая и папа казённый». В дальнейшем мебель была самая простая. Несмотря на большую квартиру, мест в ней часто не хватало. В семье постоянно кто-либо жил: ученики Ивана Вячеславовича, друзья, родственники. После войны долгое время жила Т. Пелопидас, мать которой была арестована. В разные годы оказывалась помощь семьям арестованных (И. Г. Дикусара, Л. Л. Балашевой, Н. Троицкого). В некоторых случаях помощь была регулярной. Так, видному агроному В. С. Коссовичу ежемесячно выдавалась пенсия. Иван Вячеславович прямо не воспитывал детей; единственное замечание, которое он сделал, когда мне уже было 30 лет. Однако, в семье был культ отца. Постоянно влияние оказывало отношение Ивана Вячеславовича к Родине, работе, литературе. Важно также отметить, что, не смотря на всё, и даже на арест отца, дети выросли патриотами своей страны и всю жизнь работали для ее блага. Осенью 1930 года Иван Вячеславович был арестован по делу Трудовой крестьянской партии. Он всегда остро переживал земельный вопрос, но в отличие от ряда других учёных, профессоров, агрономов, постоянно отстаивал преимущества крупного коллективного хозяйства как наиболее благоприятного для развития сельскохозяйственной культуры. В этот период Иван Вячеславович был в расцвете сил. Он одновременно был директором Рамонской станции, зав. кафедрой, деканом агрономического факультета, проректором по учебной работе Воронежского СХИ, заведующим растениеводческим опытным полем, организатором десятков опорных пунктов непосредственно в крестьянских хозяйствах. Как человек, глубоко любящий Россию, он всеми силами стремился ей помочь. К 1930 году, казалось, вся деятельность Ивана Вячеславовича была исключительно успешной. Это проявлялось не только в научных достижениях, но и в общественном влиянии на все стороны сельскохозяйственного производства в Центрально-Чернозёмных областях. В 1929 году Иван Вячеславович успешно выступил с докладом на конгрессе в Германии; в 1930 в ВСХИ с большим успехом прошёл Международный конгресс почвоведов, в организации которого Иван Вячеславович принял непосредственное участие. Однако в августе 1930 г. он был арестован. Через много лет мне рассказывал человек, присутствовавший на первом допросе. Иван Вячеславович сказал: «Что вы сделали, мне только что представилась возможность перенести полученные результаты на опытных полях в сельское хозяйство Воронежской области. Вы разрушили мой авторитет». Ему ответили: «Снявши голову, по волосам не плачут».

Как известно, русская интеллигенция тяжело переживала то, что происходило в период революции и, особенно, жестокость гражданской войны. И силу этого, несмотря на (как правило) высокое чувство любви к Родине, многие эмигрировали. Вместе с тем, нельзя не подчеркнуть, что оставшаяся чисть интеллигенции, в том числе учёные, профессора, деятели культуры до конца своих дней отдавали все силы для укрепления своей страны. Примеров можно привести множество. К таким людям, безусловно, принадлежал Иван Вячеславович. Тем не менее, судьба этих людей складывалась трудно. В разные периоды истории СССР это проявлялось в большей или меньшей степени. Характерным примером является судьба авиаконструктора А. Н. Туполева, который был арестован, потом получил возможность работать, а в дальнейшем стал дважды Героем Социалистического труда. Правда, такой благоприятный исход имел место далеко не всегда. Подобная судьба постигла и Ивана Вячеславовича, что наложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Каковы были непосредственные причины ареста? Прежде всего, дворянское происхождение, которое ставилось ему в вину, несмотря на то, что прадед Ивана Вячеславовича был лишён дворянства, а отец исключён из дворянства. Родители его жены, Марии Фёдоровны, Татариновы эмигрировали во Францию. Её отец был комиссаром Временного правительства. Мария Фёдоровна в период жизни в Воронеже переписывалась с родителями. Будучи в командировке в Германии Иван Вячеславович все имеющиеся у него деньги переводил родителям жены в Париж. Брат Марии Фёдоровны был офицером в армии Деникина, и также эмигрировал во Францию. Однако, во Вторую Мировую войну он участвовал в сопротивлении и в 1946 году вернулся в СССР. Нельзя не отметить, что Воронеж в то время был местом высылки дворянских семей из Москвы, многих из них Мария Фёдоровна знала, и они у нас бывали. Сам Иван Вячеславович в 1919 году оказался в Крыму, уехав туда вслед за женой и ребёнком. Именно с этим связана его работа в Крымском университете. Когда Иван Вячеславович покидал Крымский университет (1922 год), председатель особого отдела, член губернского Комитета ВКПБ сказал: «Считаю своим приятным долгом засвидетельствовать Ваше лояльное отношение к советской власти». Несмотря на это, в совокупности отмеченные обстоятельства привели к аресту, Иван Вячеславович был в заключении 11 месяцев. Сохранились записки из тюрьмы, в которых Иван Вячеславович просил книги, в частности, сочинения А. К. Толстого. В конце, когда ему разрешали работать, брал специальную литературу. В тот период во внутреннюю тюрьму (Воронеж) передачи принимали один раз в неделю. Иногда моя мать брала меня с собой. Мне было 12 лет. Приходилось долго стоять в очереди. Я познакомилась с семьями арестованных. Особенно близко с семьёй Урусовых. Урусов и несколько других заключённых, принадлежавших к партии эсеров, были приговорены к расстрелу. Я помню как мама, посещая семью Урусовых, взяла меня с собой. У меня была любимая кукла Леночка и мама сказала: «Возьми свою куклу и подари дочке Урусова». После содержания во внутренней тюрьме Ивана Вячеславовича перевели в обычную тюрьму. Случайно я видела, как его перевозили. На всю жизнь я запомнила грубый окрик охранника: «Опустить голову!!!», которую он поднял, увидев меня. Надо сказать, что Иван Вячеславович всегда ходил с приподнятой головой. В связи с этим профессор Н. М. Жуковский любил повторять, что будто бы на вопрос «С чем это связано?», Иван Вячеславович отвечал: «Не перед кем голову не склонял и Вам не советую». Однако, к сожалению, были моменты, когда приходилось «склонять голову». Перед арестом мы жили в большой четырёхкомнатной квартире. Примерно через месяц после ареста нас выселили. Это произошло неожиданно. На место Ивана Вячеславовича заведовать кафедрой растениеводства приехал другой профессор. Он пришёл к нам на квартиру. Мария Фёдоровна его хорошо знала и предложила остановиться у нас, но он сказал, что у него ордер на всю нашу квартиру. Я хорошо помню реакцию Марии Фёдоровны, и как она перетаскивала вещи и кроватку сына в кухню. На следующий день нас, двоих детей, пригласили жить к себе две семьи – профессора Е. С. Полюта (меня) и профессора И. Беляева (брата). Надо отметить, что в то время это был смелый поступок. Вскоре Марию Фёдоровну приняли на работу машинисткой и нам дали комнату в том же доме, где мы жили до этого. Надо отметить, что нам много помогали. Прежде всего, сестра Ивана Вячеславовича – Ольга Вячеславовна, которая до ареста Ивана Вячеславовича работала на Рамонской станции, а после ареста переехала на опытную станцию в Весёлом Подоле (Украина). Помогали ученики Ивана Вячеславовича (особенно М. А. Богословская, Б. А. Рубин), работники кафедры растениеводства и Рамонской опытной станции, хотя были и такие, которые боялись. Я помню, как в школе моя соученица сказала громко: «отец Наташи – враг народа», на что я ответила: «Это неправда, он арестован по ошибке!». Надо сказать, что никакого чувства озлобления у меня и, тем более, у брата (ему было 7 лет) не было. Мария Фёдоровна прочла мне «93 год» Гюго и с детства внушала, что все ужасы – это неизбежные последствия революции, тех преступлений, которые были при царизме. Вместе с тем, с детства я поняла, что смертная казнь – это страшное и непростительное зло. Вспоминаю, что когда на общем собрании студентов ТСХА, где я училась, принимали постановление об одобрении расстрела Каменева и Зиновьева, я не подняла руки. Конечно, никто этого не заметил, но тогда мне это казалось поступком. Это не мешало мне с увлечением заниматься изучением марксизма, считать частную собственность злом и верить в правильность социалистического пути развития. Иван Вячеславович никогда в разговорах с семьёй не вспоминал о том, что он пережил во время ареста. Судимость была снята с него лишь в 1954 году. Каждый раз при заполнении анкет это вспоминалось, тяжело переживалось и накладывало отпечаток на его взаимоотношения с партийными органами. Вместе с тем, это не исключило широкой популярности Ивана Вячеславовича среди агрономической общественности, высоко ценившей его знания и горячее желание помочь развитию сельского хозяйства страны.

При подготовке материала использован биографический очерк: Якушкина Н. И. Иван Вячеславович Якушкин. Из истории отечественной агрономической науки / Всероссийский научно-исследовательский институт сахарной свеклы и сахара им. А. Л. Мазлумова. Воронеж: Истоки, 2003, 84 с.

Музей истории Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского благодарит семью Якушкиных и отдельно Ивана Георгиевича Якушкина за переданные документы и фотоснимки И. В. Якушкина, составившие личный фонд профессора.